Мой папа — сын военного, но с портновскими ножницами вместо сабли. Он превращал любую ткань в произведение искусства: я завороженно смотрела, как его руки танцуют над швейной машинкой, а из-под лапки выплывают платья, от которых захватывало дух. «Это для тебя», — говорил он иногда, и я верила, что он может сшить даже крылья.

Мама, родом из деревни, при этом обладает врождённым чувством прекрасного и умением создавать аристократичную красоту из простых вещей. «Красота — это не деньги, а внимание к деталям», — говорила она. Ее любимые фильмы до сих пор те, где в деталях можно разглядеть интерьеры викторианской Англии.

Конечно, одежда для нас стала способом самовыражения и творчества. Наши семейные луки выделялись настолько, что нас часто принимали за иностранцев ну или хотя бы москвичей.